Ю-ЛА: «Немного свободы внутри квадрата…»

Её по праву можно назвать соул-дивой российской сцены. Ведь она была первой отечественной исполнительницей, которая включила в своё творчество музыку в стиле соул и ритм-энд-блюз. Независимая, смелая, взрывная и чертовски обаятельная Ю-ЛА осталась верна своим принципам: отказалась участвовать в прибыльных поп-проектах, отвоевала у бывшего продюсера право на свой сценический псевдоним и по сей день продолжает гнуть свою «чёрную» линию, всегда оставляя в своей жизни место для импровизации…

- Юля, чей голос дал толчок к пению в стиле соул?

- Прежде всего, это голос Патти Аустин – очень известная певица 80-х, которая выпустила несколько совместных вещей с Квинси Джонсон. Безусловно, Арета Франклин, Черри Лин, Донна Саммер – это люди одного стиля, совсем другое поколение. Я думаю, что принадлежу больше именно к этому направлению - не R’n’B, а ритм-энд-блюз.

- А Уитни Хьюстон какое-то место занимает в твоём списке музыкальных предпочтений? Обычно для вокалистов она чуть ли не под номером один.

- Да, параллельно была Уитни Хьюстон. Но далеко не под номером один. Не нравится её манера. Не очень люблю также Марайю Кери, не знаю почему. Тогда, в конце 80-х, я любила творчество Хьюстон, а когда она достигла пика популярности, то разонравилась мне.

- Почему? Изменилось звучание?

- Дело не в этом. Просто я люблю что-то более настоящее. А когда человек становится популярным, он начинает делать акцент на бизнес, а не на творчество. Меня же всегда привлекали творческие вещи.

- Полагаю, в самом начале своего серьёзного увлечения пением в стиле соул ты «снимала» вокальные партии своих кумиров, повторяла за ними, пыталась спеть идентично им. А когда нашла свою манеру, свой неповторимый тембр?

- Процесс был достаточно длительным. Я считаю, что собственная манера приходит с практикой. Когда я начала петь, я ещё не понимала до конца, что ритм-энд-блюз – это моя музыка. В то время мне казалось, что я ненавижу джаз. Хотя я тупо посещала джазовую школу, правда, не врубаясь, зачем мне это надо.

- Видимо, просто людям, которые преподавали там, не удалось привить тебе интерес к этому направлению.

- Да, думаю в этом дело. Но, тем не менее, я училась там, потому что нуждалась в некой информации, в развитии. А поскольку информации о западной музыке в конце 80-х практически не было, все пути вели в джазовую студию. Хотя тогда меня больше привлекала рок-музыка и такие рок-дивы, как Тина Тернер. Меня скорее интересовало, как извлекаются некие звуки, нежели какой-то конкретный стиль музыки. И я в то время очень много экспериментировала: участвовала в различных рок и панк-группах, пробовала петь с жёсткой манерой, на расщеплении и какими-то страшными звуками практически мужским голосом. Первые мои альбомы были выпущены в период этих экспериментов, и мой вокал там трудно узнаваем. В начале 90-х стал популярен хип-хоп, с Запада начали приходить первые записи в несколько электронном варианте. Была такая группа «Мантроникс», которая каким-то образом попалась мне на кассете. Это как раз один из первых примеров, когда на хип-хоповый бит был положен ритм-энд-блюзовый вокал. У меня просто съехала крыша, когда я узнала, что такая музыка существует. Я поняла, что это моё, что я хочу работать в этом стиле. И в 90-м году начались мои первые эксперименты в этом направлении, сначала на английском языке.

- А к джазу ты каким-то образом всё-таки пришла?

- Так и не пришла. Джаз как-то остался в стороне, поскольку это всё-таки другая культура с немножко другой гармонией. Хотя джаз и ритм-энд-блюз очень перекликаются. Ритм-энд-блюз – это более танцевальная музыка, с более повторяющимися гармониями, а джаз – более сложная, интеллектуальная, с другой системой гармонии. Есть общий момент этих двух направлений: оба стиля предполагают свободную трактовку мелодии. В ритм-энд-блюзе главное – ферьетура (опевания или мелизматика) и эдлипс (свободная трактовка мелодии). При исполнении ты можешь варьировать мелодию – отходить от неё, забегать вперёд, или запаздывать. И опять же: и там и там характерна импровизация. В общем, возвращаясь к разговору о поиске собственной манеры, могу сказать, что «чёрный» стиль музыки оказался мне гораздо ближе. Поэтому рок был задвинут (смеётся). И уже в 92 году на сцену были вынесены композиции в блэк-стайле.

- Но до выступлений с материалом в «чёрном» стиле были и концерты с рок-командами. Как это было?

- Я была постоянным участником «Звуковых дорожек» Артура Гаспаряна конца 80-х-начала 90-х на стадионе Лужники. По стилю музыки это была психоделика, замешанная с панком. Помню, как я выбегала тогда через всю арену в какой-то прозрачной юбке, поверх мужского костюма прозрачная накидка. Уже тогда у меня было заплетено много-много косичек, украшенных стразами. Но это был ещё панк-стиль. Мэйк-ап при этом был очень мрачный.

- Неужели сама такой имидж выбрала?

- Нет, там были люди, которые говорили мне: «Будешь выходить так, и никаких красивостей! Вот тебе образ, всё, работаешь!» Это была жёсткая школа жизни. Но я поняла, что далеко не всегда задумываешься, как ты выглядишь, что делаешь, главное – основное содержание того, что ты делаешь. Мне вообще кажется, что если ты чего-то хочешь, ты можешь добиться этого, другое дело – в какой степени. Если что-то не получилось, то, наверное, сам виноват. Поэтому я никогда не стояла на месте. А все эти проекты достаточно полярные – панк и рок, техно и хип-хоп, ритм-энд-блюз, соул – и всё это, в общем-то, я (смеётся). Просто мне было всегда интересно экспериментировать. Всегда считала, что будущее за смешением различных стилей. Эклектика на сегодняшний день прочно вошла в моду. Сейчас я уже лучше знаю, что я хочу делать, а за что точно не возьмусь. Когда ты начинаешь чем-то заниматься, интересно и полезно попробовать себя в разных ипостасях, как бы примерить на себя – что твоё, а что нет.

- Наверное, в этом и заключается профессионализм, когда ты можешь преподнести себя в разных направлениях.

- Да. Но здесь есть две стороны медали: с одной стороны – это профессионализм, а с другой – на каком-то этапе ты уже должен иметь своё лицо. Поэтому ты какие-то вещи делаешь, а какие-то уже нет. Это тоже своего рода ограничение. Но мне бы совсем не хотелось таких ограничений даже сейчас.

- И часто приходилось сталкиваться с ограничениями творческой свободы?

- Когда ты сидишь в какой-то упряжке, естественно, какие-то рамки тебе ставят. В шоу-бизнесе всегда так. Но мне повезло в этом плане. Наверное, как в ритм-энд-блюзе, мне всегда оставалась доля импровизации. Моё условие – внутри квадрата немного свободы. Это уже, наверное, жизненный стиль – ритм-энд-блюз.

- Твой первый сольный альбом вышел в 95 году, во времена, когда в России стиль «соул» был известен единицам. А музыканты, с которыми ты работала над диском, тоже были такими же одержимыми в этом направлении, понимали эту культуру, или тебе, как человеку более сведующему, приходилось брать лидерство над процессом?

- Вообще было очень мало людей, которые врубались, в то, что я делаю. В то время было огромной проблемой найти музыкантов, которые не просто бы слушали такую музыку, а которые бы любили её. Тогда я работала с человеком, который не был поклонником черной музыки, а просто был музыкантом с хорошим мышлением. Говорить о том, что мне встречались фанаты этой культуры, я не могу. Как следствие этого - гармонии в песнях получались не совсем ритм-энд-блюзовые. Это сейчас используются сэмплы, что упрощает создание музыки. А тогда нужно было каждую партию играть самому. И даже ни один джазовый музыкант не мог сыграть соуловскую гармонию, потому что она другая. У нас и сейчас в стране очень мало людей, профессионально владеющих ритм-энд-блюзовой гармонией.

- Разница между джазом и соулом не только в гармонии, но и в вокальной подаче. В России можно пойти учиться на факультет эстрадно-джазового или классического вокала. Получается, что овладеть ритм-энд-блюзовым вокалом можно только самостоятельно?

- Да, у нас этой вокальной школы нет. В основном люди, поющие в этом направлении – самоучки. Я считаю, чтобы петь в этом стиле, человек должен либо иметь музыкальное образование, либо обладать врождёнными музыкальными данными, чтобы мыслить ферьетурой. Нужны наработки либо в области какого-то инструмента, либо постоянные тренировки голосом для того, чтобы добиться быстрого скольжения по нотам и в последствии не думать о них вообще. Мелизматика нарабатывается не за один день. Плюс ко всем техническим моментам, в ритм-энд-блюзе звукоизвлечение и фонетика гласных отличны от других стилей. Кто хорошо слышит, тот может просто «снять», сосканировать всё это. Я убеждена, что нормальному вокалисту нужно знать систему опеваний определённых гармоний. Всё это было у нас в джазовой школе, и только сейчас я уже понимаю, для чего это было нужно. Нас заставляли писать на ноты свои варианты импровизаций на джазовые стандарты. Развитие импровизационного мышления очень важно для этого стиля, и это упускается как раз в нашем эстрадном образовании напрочь. Я, как человек, занимающийся вокалом в стиле соул давно, овладела этой техникой и могу показать и объяснить человеку, как это всё делается. Вокалист, который поёт R’n’B должен быть Музыкантом с большой буквы. А то все думают, что R’n’B – это просто модная музыка для мажоров – rich and beauty. Подход приблизительно такой: «Спойте до мажор, потом ля минор, остальное мы нарежем». Живьём такие люди вообще никогда ничего не споют.

- Каким инструментом, помимо голоса, конечно :), ты ещё владеешь?

- Фортепиано, хотя училась я в Тамбовской Академии Культуры по классу флейты.

- Почему именно в Тамбове?

- Дело в том, что раньше нельзя было работать на сцене без музыкального образования. Поэтому все ездили учиться в близлежащие города России, так как в Москве принимали по 4 человека на вокальное отделение и то не каждый год, а желающих тысячи.

- И какая тебе присвоена специальность по окончании Академии?

- Дирижёр эстрадно-духового оркестра!

- Ты сейчас даешь уроки вокала?

- Сейчас преподаю редко, скорее являюсь тренером по вокалу: ставлю, прежде всего, мышцы. Вообще я противник общепринятых вокальных упражнений и считаю, что лучше петь три ноты, но правильно, чем гаммы и неправильно. Если берусь за человека, я не ломаю его индивидуальность, у него остаётся собственный тембр, тот, который у него есть от природы. Какие-то возможности я развиваю, пытаюсь вытащить интересные моменты. В последнее время я не занимаюсь с людьми с нуля. Раньше, конечно, были какие-то эксперименты с детьми, так как мне просто было интересно, как эта методика действует. Сейчас я работаю со звёздами, либо с поющими талантливыми людьми, которым явно это надо и которые ежедневно развиваются сами. Вокальное продюссирование, чем я как раз занимаюсь, включает в себя всё: от работы над мышцами, дыханием и опорой до пения у микрофона на студии, которая, безусловно, имеет свою специфику. После записи вокальный продюсер садится к компьютеру, выстраивает диапазон частот и вытаскивает тембр, индивидуальную фишку. У нас в этой области мало профессионалов. Обидно слышать в записи талантливых поющих людей, чей вокал просто плохо спродюссировали.

- И всё-таки реализовывать дальше свой вокальный потенциал ты тоже будешь и уже работаешь над новым материалом. Как ты, человек старой школы, видишь себя в современном R’n’B?

- Как жизнь не стоит на месте, так и музыка постоянно меняется. Я слежу за развитием «чёрной» музыки, но считаю самым важным – остаться в современном R’n’B самой собой. Я хочу делать музыку для людей, которые любят этот стиль. Побывав в R’n’B-туре, собирая большие площадки, я поняла, что таких людей много. Я же всё делаю, прежде всего, ради искусства. В своё время мне предлагалось много попсовых проектов, например, стать участницей группы Блестящие. Просто мне это неинтересно, и я отказываюсь от таких предложений. Для меня первична музыка, а потом уже бизнес.

- Мне известно, что большинство песен с твоих старых альбомов ты написала сама. Сейчас ты тоже будешь выступать в качестве автора или для тебя пишут материал другие люди?

- Мне сейчас интересней петь чьи-то песни, потому что до сего момента я варилась в собственном соку. Делать в ноль то же, что я делала раньше, я не хочу. Но при всём этом очень важно не потерять себя. На данный момент я взаимодействую с некой фабрикой по изготовлению музыки: есть люди, которые создают сэмплы, другой человек (допустим, это могу быть я) – пишет тему на сэмплы, третий человек пишет текст, следующий - записывает в студии вокал, а последующий – сводит. По такой схеме много команд работает.

- И эта работа идёт под покровительством Влада Валова (Шеff’а)?

- Некие взаимодействия с Владом сейчас есть, а так же есть мысли о сотрудничестве. Это всё пока находится в стадии поиска материала и его записи. Уже записано несколько композиций.

- Расскажи о том, как прошёл летний R’n’B-тур по городам Украины! Кто-нибудь в тебе узнал ту Ю-ЛУ, которая начинала свой творческий путь в начале 90-х?

- Публика была достаточно молодая, но многие действительно меня вспомнили! Поэтому у меня достаточно большая прослойка публики получается – из тех, кто помнит с детства и новые поклонники. Я понимаю, что пою несколько олдскульно, но, как оказалось, это всё равно понятно людям, так как приняли очень хорошо. Самое интересное было за кулисами. Это такой дурдом был! Для меня это оказался первый опыт пребывания в поездке в течение 3х недель. Да ещё эти переезды из города в город – очень нелегко! Обычно когда едешь на гастроли, даёшь 2-3 концерта и благополучно возвращаешься домой. Здесь всё по-другому. Это просто был Дом-3 (смеется): около 30 человек в одном автобусе, в котором мы путешествовали по Украине, большинство из этих людей артисты, и каждый со своими амбициями, достоинствами и недостатками. Надо было психологически притереться друг к другу. Все держались достаточно сдержано. Было сложно в том плане, что все они - не обычные люди, а каждый – индивидуальность. Несмотря на то, что всё прошло довольно гладко, морально мне было нелегко. В коллективе же в тебе видят не звезду, а просто человека с достоинствами и недостатками. К концу гастролей подружилась с вокалисткой группы "Игра Слов" Милой и сложились теплые отношения со многими участниками тура.

- Кто конкретно входил в вашу команду?

- 3 коллектива – Ёлка, Игра Слов и Bad Balance.

- Каким было ваше шоу и, в частности, какова была твоя роль в нём?

- Шоу представляло собой выступления 3х коллективов по 40 минут каждого. У меня было несколько номеров с Bad Balance и сольный номер на полной импровизации.

- А из старого материала ничего не хотелось исполнить?

- Я сама отказалась от исполнения своих старых композиций, потому что мне было интересно просто выйти на сцену и сделать что-то совсем новое, почувствовать себя по-другому, понять, чем я хочу заниматься дальше…

5 января 2007 года

КОММЕНТАРИИ